Сколько способов сравнительно честного отъема и увода денег знал. Остап Бендер? Около четырехсот? Нашим доморощенным отнимателям денег остается только позавидовать и поучиться. Потому что они — люди простые и в слове «отнять» вторых смыслов и иных значений не ищут. Хотя фантазия, надо признать, работает и у них.

Вот любопытное дело, которое рассматривалось недавно в народном суде Опочецкого района.

 22 сентября сидела в доме Степановой Валентины в де­ревне Гривы теплая компа­ния. Сама хозяйка дома, Петрова Елена, Серебрякова На­дежда и Лидия Ивановна Иванова. Гуляли, естествен­но. Конечно, водки, как это всегда бывает, не хватило. Деньги из всей честной ком­пании были только у Ивано­вой. И приличные — более десяти тысяч. Но выдать их собутыльницам на пропой Иванова тем не менее не по­желала. Чем очень их обиде­ла.  Обида и недопитие поро­дили страстное желание у старушки деньги отнять...

Но как это сделать? Если вот так прямо и залезть к ней в карман, она пожалуй, заявит, куда следует. Значит, надо отнять так, чтобы жерт­ва не могла указать обидчи­ка…

О событиях того дня все его участницы рассказывают по-разному. Но криминаль­ная картина вырисовы­вается примерно следующая.

Иванова решила идти до­мой. А так как ходит она плохо, с палочкой, то попросила Степанову и Петрову проводить ее. Степанова взя­ла ее под руку и повела. Петрова вроде бы пошла впе­ред и зашла на ферму в кра­сный уголок. Серебрякова куда-то исчезла. Договарива­лись ли милые дамы, не до­говаривались ли, к чему в итоге пришли — несколько неясно. Но вот собственно­ручно написанное «чистосердечное признание» доярки Петровой Елены Ивановны.

«Я вышла из скотного двора и услышала крик. Кричало два голоса. Я побежала на крик. Степанова лежала в стороне, а Иванова — на дороге. На Ивановой верхом сидела Се­ребрякова. Серебрякова вы­хватила кошелек из кармана Ивановой и побежала в сторону кустов...».

Прежде чем кидаться на старую женщину, Серебряко­ва набросила ей на голову халат. Петрова же, отведя Иванову в красный уголок апимаховской фермы, приня­лась ее уверять, что грабили Иванову какие-то совсем по­сторонние «мальцы». Лидия Ивановна не поверила басням и, дождавшись, пока Петрова выйдет за двери, попыталась спрятать сумку, в которой у нее были деньги, за печку.

И вновь слово Петровой Елене Ивановне.

«Я стала возле печки ис­кать курить. За печкой заме­тила сверток. Я вышла из красного уголка. Серебряко­ва стояла у окна. Я сказала ей, что деньги — за печкой, и вернулась в красный уголок.

Вдруг погас свет. Ворва­лась Серебрякова, набросила на голову Ивановой халат. В этот момент я подпихнула сверток с деньгами ногой по­ближе к Серебряковой. Серебрякова схватила его и убежала...».

А потом Петрова, Серебкова и Степанова поделили награбленное между собой.

На следующий день Наде­жда Викторовна Серебрякова появилась в Опочке. Надо же было как-то распорядить­ся деньгами, что пришлись на ее долю! Купить кой-чего, потом покупки обмыть... Об­мывала Надежда покупки в квартире гражданки Ивано­вой Н. И., в одном из домов на улице Ленина. Вечером, около восьми часов, Ивано­вой понадобилось отлучиться из дому. Серебрякова не пре­минула воспользоваться этим и покинула квартиру госте­приимной хозяйки с принад­лежавшими той деньгами в сумме 650 рублей и платком.

Поскольку гражданка Се­ребрякова Надежда Викто­ровна уже судилась за кражу и имела отсрочку исполнения приговора, то грабеж в Гри­вах и новая кража в Опочке стоили ей трех лет лишения свободы в ИТК общего ре­жима.

Ее активная пособница гра­жданка Петрова Елена Ива­новна отделалась пустяками - двумя годами лишения свободы с отсрочкой пригово­ра на два года.

Словом, не грабьте, милые дамы. Некрасиво. Неженст­венно. И сажают за это...

Ю. НЕСТЕРЕНКО.