Этот заголовок — не ради сенсации. Ни одно из правонарушений, совершенных в районе в последнее время, не имело такого резонанса как то, что произошло в ночь с 30 июня на 1 июля на 424 километре трассы Ленинград — Киев. В результате дорожно-транспортного происшествия пострадали два человека: на семнадцатом году оборвалась жизнь девушки, семнадцатилетний юноша, похоже, останется инвалидом. Такое, к сожалению, случается нередко. Общественное мнение в данном случае возмутило то обстоятельство, что закон нарушил руководитель правоохранительных органов района. Впрочем, и это не исключено. Все мы, как говорится, под богом ходим. Но... Совершив наезд на двух молодых людей, Владислав Гурьевич Тимофеев, прокурор района, с места происшествия скрылся...
Псков. Двадцать третье октября. Здание городского народного суда. На десять часов утра назначено начало судебного заседания по уголовному делу №90140105 по обвинению Владислава Гурьевича Тимофеева в совершении преступлений, предусмотренных статьей 211 часть 2 и статьей 127 часть 2 Уголовного кодекса РСФСР. Заседание откладывается, так как принято решение о невозможности рассмотрения дела в отсутствии Надежды Михайловны Егоровой, матери погибшей Елены Егоровой. Надежда Михайловна не смогла приехать из Порхова. После перенесенного попртрясения она пока без сопровождающих из дома не выезжает...
Двадцать четвертое октября. Десять утра.
— Встать! Суд идет.
В зале заседания все участники и свидетели драмы, люди, для которых та светлая июньская ночь стала одной из самых черных в жизни.
- Какое горе... Сразу для трех семей...
Не вижу того, кто произнес это, но невольно ищу взглядом тех, о ком это сказано. Родители... Мать Андрея Андреева - Нина Алексеевна - держится спокойно, хотя глаза то и дело поблескивают гневом, возмущением. Мама Лены Егоровой .... У нее нет сил ни на гнев, ни на возмущение... Иссушенное слезами лицо....
Потухший, мертвый взгляд... Андрей... Красивый, рослый парень. Говорят, и на первом октябрьском снегу появились поздние живые цветы на том месте, где последний раз его рука ощущала живое тепло Лены. На том месте шоссе, где в их спины уперся свет фар стремительно приближающейся машины. На том мест, куда он до сих пор приходит, чтобы заменить увядшие цветы свежими. Накануне Андрей сказал маме: «Мы с Леной решили так — теперь нас никто не разлучит». Разлучили... Судьба? Неосторожность занятых только друг другом влюбленных? Или преступная халатность человека, в руках которого в ту ночь оказался не только руль служебного автомобиля, но и две жизни? Он сидит, опустив глаза. Осунулся лицам... Почернел...
Камнями падают в тишину зала слова обвинительного заключения.
- Установлено, что 1 июля 1990 года около трех часов ночи Владислав Гурьевич Тимофеев пришел в гараж прокуратуры и самоуправно взял из него служебную автомашину «Москвич – 2141», госномер 62-81 ПСА для поездки на дачу в деревню Катково Опочецкого района . Не имея достаточных навыков управления автомобилем, Тимофеев, проезжая через деревню Звоны, что расположена на 42 километре трассы Ленинград – Киев, нарушил пункт II.I правил дорожного движения. Также он нарушил пункт 11.3 указанных правил. Тимофеев значительно превысил скорость и двигался по населенному пункту не менее 78 клометров в час. При этом проигнорировал предупреждающие знаки «Дети» и «Ремонтные работы» , а при появлении на проезжей части шоссе пешеходов не снизил скорость, не принял мер к остановке автомашины и совершил наезд на Егорову и Андреева. В свою очередь Егорова и Андреев шли не по обочине шоссе, а по проезжей части. В результате наезда Егорова лена, 1973 года рождения, учащаяся Опочецкого педагогического училища, от полученных травм скончалась на месте, Андреев Андрей,1972 года рождения, получил перелом левой плечевой кости с повреждением лучевого нерва.
Совершим наезд на пешеходов, Тимофеев вместо того, чтобы остановиться и оказать пострадавшим, нарушил пункт 4.4. правил дорожного движения, предписывающих водителю, причастному к совершению дорожно-транспортного происшествия, немедленно остановиться и принять возможные меры для оказания доврачебной помощи. Он не выполнил ни одно из этих предписаний и с места происшествия скрылся...
Закончено оглашение обвинительного заключения. И слово предоставляется подсудимому. Как он объясняет случившееся в ту ночь?
— Тридцатого июня 1990 года я вместе с женой и дочерью поехал в деревню Катково, где нами приобретен дом под дачу. Днем мы работали в огороде, помогали соседям убирать сено, а вечером, во время ужина я поссорился с женой. Это стало причиной того, что я уехал в Опочку. Машину поставил в гараж. Но уснуть так и не смог, переживал ссору с женой. И решил вернуться на дачу, к семье. Пошел в гараж, взял служебную машину и около трех часов ночи выехал на трассу Ленинград — Киев. Машина была в исправном состоянии. Двигался я со скоростью 70— 80 километров в час. Проезжая Звоны, видел предупреждающие знаки «Дети» и «Ремонтные работы», но скорость не снизил, так как гнал, что ремонтные работы на этом участке закончены, а детей в это время встретить не предполагал. Пешеходов на проезжей части заметил примерно на расстоянии 20 — 30 метров от машины. Подавать звуковой сигнал и снижать скорость не стал, так как считал, что смогу их объехать. Я взял влево и выехал левым колесом на осевую на полосу встречного движения. На какой-то момент мое внимание отвлеклось от пешеходов, так как я полагал, что достаточно свернул влево. Однако, когда поравнялся с ними, почувствовал сильный удар в переднюю правую часть машины. От удара высыпалась в салон правая половина лобового стекла, погасла правая фара.
Сначала я не понял, что произошло, и продолжал движение. А когда осознал, что совершил наезд па пешеходов, то остановиться побоялся. Мне показалось, что в деревне были танцы... По дороге прогуливалась молодежь... Я испугался расправы с их стороны. Решил ехать на дачу, рассказать обо всем жене, а потом другой дорогой вернуться в Опочку и заявить о случившемся в милицию. Но вернувшись в деревню, я так и не решился рассказать жене о том, что произошло, только сказал, что у меня неприятности, и уехал в Опочку. В городе, из прокуратуры я позвонил в милицию и не называясь, сообщил, что в деревне Звоны совершен наезд на пешеходов. Признаться, что дорожно-транспортное происшествие совершил я, у меня не хватило смелости. Это признание я откладывал на более поздний срок, но сделать его так и не осмелился.
На следующий день, в понедельник, 2 июля, я пришел на работу. Мне нужно было закончить срочные дела с Красногородской прокуратурой. Где-то около девяти тридцати раздался телефонный звонок. Звонил начальник районного отдела милиции Бобылев. Василий Михайлович поинтересовался,
как мои дела, в каком состоянии машина .и где шофер. Я понял, что машина прокуратуры на подозрении, как совершившая дорожно-транспортное происшествие, и попросил Бобылева придти в прокуратуру. Когда он пришел, я рассказал о случившемся. Мы с ним пошли в гараж. В это время водитель Муравский снимал с машины поврежденные крыло и капот. Начальник милиции распорядился, чтобы работа была - прекращена, гараж закрыл и ключи от него забрал. Я пошел в милицию, сделал официальное заявление о происшествии я по телефону сообщил о совершенном мною наезде на пешеходов в прокуратуру области.
— Существует приказ прокурора области о запрещении управления оперативными работниками служебными автомобилями. Вы знакомы с этим приказам?
— Да...
Судебное следствие продолжается. И в ходе его всем, кого не обошли стороной события той летней ночи, приходится переживать ее заново...
Андрей Андреев, семнадцать лет, место работы — колхоз «XXI партсъезд».
— Около трех часов ночи молодежь стала расходиться от Дома культуры. Мы с Леной пошли к остановке. Шли по обочине шоссе. Услышали звук быстро приближающейся машины. Сигналов она
не подавала, и мы были уверены, что ей не мешаем. И вдруг страшный удар. Я упал. Когда поднялся, одну руку не почувствовал. Подумал, что ее оторвало. Увидел задние габаритные огни быстро удаляющейся машины. Сразу подумал — «восьмерка» «Жигулей» или новая модель «Москвича», фонари были большие. Стал искать Лену. Кричал, звал ее, она не отвечала. Подумал, что ее зацепила и протащила за собой машина. Тут увидел мотоцикл. Помахал здоровой рукой, остановил. Сказал, что нужно искать Лену и чувствовал, что теряю сознание. На мотоцикле меня отвезли в Мавринскую больницу. Там я потерял сознание. Помню, что мне сделали два укола в руку и дали какое-то горькое лекарство.
— Вы употребляли спиртное накануне вечером или днем?
— Нет.
— Чем тогда вы можете объяснить запах спиртного, который был обнаружен работниками Опочецкой районной больницы, куда вы 6ыли впоследствии доставлены?
— В Мавринской больнице мне дали выпить успокаивающее лекарство. Оно имело горький вкус и спиртовой запах.
- При приближении машины пытались вы как-то уклониться от нее, изменяли направление движения?
— Нет. Мы были уверены, что ей не мешаем. Но мне кажется, она шла с гораздо большей скоростью, чем 70 — 80 километров в час. Маневра объезда с ее стороны не было. Я еще обратил внимание на то, что наши тени не ушли в сторону при приближении машины. Это мне показалось необычным.
Надежда Михайловна Егорова, мать погибшей Лены Егоровой, место жительства — город Порхов.
— Лена — наша единственная дочь. Она училась в Опочецком п едагогическом училище и жила у родственников. В субботу 30 июня Лена нам позвонила и сказала, что в понедельник приедет домой, на каникулы. А на следующий день, в воскресенье, в восемь часов утра мы получили телеграмму о ее смерти. Сегодня здесь будет решаться дальнейшая судьба человека... А наша судьба теперь в сырой земле...
Людмила Владимировна Тимофеева, жена подсудимого Тимофеева.
— В субботу 30 июня мы с мужем поехали на дачу в деревню Каткове Погода была хорошая, и соседи по даче попросили помочь им убрать сено. Мы помогли. Поужинали часов в девять вечера. Во время ужина мы с мужем поссорились, и он уехал. Вернулся часа в четыре утра и сказал, что у него неприятности. Затем снова уехал.
А утром пришла соседка и рассказала о происшествии в Звонах, сказала, что по слу хам наезд совершил мой муж. Я сразу собралась и поехала в город. Дома мужа не было, сходила в гараж — закрыт. Потом он пришел с водителем прокуратуры Олегом Константиновичем Муравским. Оказывается, они ездили за мной в деревню. Муж мне сообщил, что сбил человека. Олега Константиновича в это время в комнате не было, и он этого не слышал. Потом они пообедали. Во время обеда выпили граммов по сто водки, у нас в холодильнике была неполная бутылка.
— Ваш муж часто употреблял спиртные напитки?
— Нет. По праздникам. Иногда в выходной день или когда у нас были гости.
Олег Константинович Муравский, водитель автомашины прокуратуры.
— В воскресенье 1 июля Тимофеев позвонил мне домой и сказал, что нужно увидеться. Встретились мы на улице, я сразу обратил внимание на то, что вид у него удрученный. Опросил. "Что случилось?» Он ответил: «Разбил машину, в дерево ударился». Пошли в гараж, посмотрели. Я его успокоил: «Ничего страшного, за три дня все исправлю за исключением лобового стекла». Оно было разбито. Потом мы пошли к нему домой. Пообедали, вылили граммов по сто водки. Утром в понедельник я пришел на работу пораньше, спросил у Тимофеева: «Что мне делать?» Он сказал: "Смотри сам». Я пошел в гараж, успел только снять с машины капот и крыло, когда пришел Тимофеев с начальником милиции Бобылевым. «Что делаете?» — спросил меня Василий Михайлович. «Да вот, надо подремонтировать», — отвечаю. Бобылев распорядился работу прекратить, закрыть гараж и отдать от него ключи.
Алексей Сергеевич Иванов, сосед Тимофеева по даче.
— Утром 1 июля, в пятом часу я вышел из дома, чтобы найти какую-нибудь машину. У меня начался сильный приступ, болели почки. Нужно было ехать в Маврино, в больницу. Увидел во дворе машину и в ней - Владислава. Он, наверное, только приехал. Попросил его отвести меня в Маврино. Но он сказал, что ехать в Маврино не может.
Я воспринял это как отказ. Он довез меня до другого соседа, у которого есть машина. Когда ехали, я обратил внимание, что машина Тимофеева разбита, но спрашивать ни о чем не стал.
Продолжается допрос свидетелей. По ходу процесса предстоят еще судебные прения: обвинительная речь прокурора, защита адвокатов, кстати, совершенно блистательная — Леонида Иосифовича Капула, защищавшего Тимофеева.
Двадцать пятое октября. Десять утра.
— Встать! Суд идет. Сегодня последний денъ процесса, который вел Новгородский городской народный суд. Последнее слово подсудимого.
— Я искренне переживаю и раскаиваюсь в случившемся. Пользуясь случаем, хочу выразить соболезнование родным и близким пострадавших. Я дважды ездил в Порхов, чтобы сделать это, но так и не довелось...
Оглашение приговора. Тимофеев Владислав Гурьевич признан виновным но статье 211 части 2 Уголовного кодекса РСФСР и осужден к пяти годам лишения свободы с отбытием наказания колонии поселения для лиц, совершивших преступление по неосторожности. В течении 7
суток со дня оглашения приговор может быть обжалован. Родители Лены Егоровой этим правом воспользовались. И если мера наказания будет изменена, мы проинформируем об этом наших читателей.
♦ • *
Не случайно для того, чтобы рассказать о том, что произошло в Звонах в ночь на 1 июля, была выбрана сухая и строгая форма репортажа из зала суда. Это дело приобрело слишком сильный эмоциональный фон, и не хотелось бы его насыщать еще более. И все же очень трудно быть беспристрастной. Двадцать пятого октября, в день оглашения приговора, Лене Егоровой полнилось бы семнадцать. Это был ее день рождения...
Л. САЛЬКОВА.