Двадцать седьмого июля в 15 часов 40 минут я вы­ехала из Ленинграда в Опочку.

Путь мой лежал дальше — в Усть-Долыссы. Покупая би­лет в предварительной кассе в Ленинграде, я была непра­вильно информирована, что автобус в Опочку прибудет в 22 часа. Мне также сказали, что в городе есть вокзал, где можно будет пересидеть до утра. Если бы я могла предви­деть все, что меня ожидает в этом совершенно незнакомом городе, я никогда бы не рис­кнула так поздно выехать из Ленинграда.

Автобус прибыл в Опочку примерно в половине первого ночи, а вокзал был на ремонте,

Если бы он и не был на ремон­те, то положение мое не улучшилось бы, так как на ночь он, оказывается, закрывается. Од­на из пассажирок довела ме­ня почти до гостиницы. Я за­шла туда, попросила разреше­ния посидеть в вестибюле, так как у меня не было с собой паспорта.

За барьером сидели две женщины. Та, которая помо­ложе, крайне возмутилась мо­ей просьбой. У меня от волне­ния срывался голос. «Поймите, - говорила я, — войдите в мое положение, мне совершенно некуда идти, я впервые в этом, городе, я не знала, что так поздно придет автобус, что вокзал закрыт...» А она в ответ ледяным, менторским голосом повторяла: «Спокойно, спо­койно. Мы не знаем, кто вы есть». «Боже мой, — отвечала я, - да я обыкновенный совет­ский человек, не уголовница, не преступница». Потом, то ли всерьез, то ли в шутку кто-то из них посоветовал: «Идите на почту сидеть!» И в заклю­чение та, что помоложе, ска­зала: «Сходите в милицию за разрешением, если милиция даст согласие, тогда разре­шим вам сидеть до утра».

Конечно, в милицию я не пошла. Искать какой-либо объект в незнакомом ночном городе, даже пусть он будет рядом, сложно. Хотя швейцар гостиницы и пытался мне объ­яснить, где находится милиция.

«Разве есть инструкция, за­прещающая сидеть в вестибю­ле гостиницы в ночное вре­мя?» — поинтересовалась я.

«Да, есть», — ответили мне. Но инструкцию эту не показали. Положим, что существует та­кая инструкция. Но я думаю, что никакого криминала не было бы, если бы они ее на­рушили, проявив элементар­ную отзывчивость.

Мы привыкли сетовать на то, что у нас дефицит промыш­ленных товаров, продуктов пи­тания. Но мне кажется, самое страшное то, что у нас острый дефицит человечности. Неред­ко приходится слышать: «Рань­ше люди были лучше». Как ни прискорбно, но признать это приходится. Конечно, я не су­жу всех огульно. Были време­на, когда люди брали чужих осиротевших детей в свою семью, получая от государства мизерное пособие, а сейчас многие своих собственных де­тей бросают. Давно уш­ли в прошлое те времена, ког­да можно было постучаться в любую дверь и тебя пустят ночевать, и даже ужин пред­ложат. А сейчас человеку ни­чего не стоит выгнать женщи­ну из вестибюля гостиницы ночью на улицу в незнакомый город, не дав посидеть до ут­ра. Что с нами , происходит, люди? Почему мы так очерст­вели?

Н. БУРАЕВА, г. Кировск. Ленинградская область.