А на деревне фонари горят

И дальний сумрак делается ближе,

 А звезды недоступнее и выше

С тысячелетней нежностью глядят.

А на веревках сушится белье.

Здесь детские пеленки, рубашонки.

Одной очаровательной девчонки.

Ах, что ей — бытие, небытие.

Ей дальних звезд природа не ясна.

И для нее звезда еще игрушка.

И нежно пахнет детская подушка

Ребенком, улыбнувшимся со сна.

Ну, выбирай, веселый мой кумир,

Свою звезду! Тянись ручонкой тонкой.

Каким домашним делают сей мир

Висящие под вечностью пеленки.

* * *

Велосипед большой и маленький

Стояли рядом, сразу два

И сохли возле печки валенки

И на завалинке — дрова.

Уютно терлась и мурлыкала

О ноги, кошка. Что еще?

Еще как будто что-то тикало —

Не то часы, не то сверчок.

В саду деревья белоснежные

Стояли в золотой пыли,

Как будто чьи-то кудри нежные

Опускались на ладонь земли.

Вот вам картинка деревенская.

Вот вам картинка в три строки.

Еще... Звучанье вальса венского,

Закрыв глаза и в две руки.

* * *

Бедный домик стоит сиротливо,

К одичавшему полю припав.

И окошечки смотрят пугливо

На колючие заросли трав.

Так давно эти травы не косят,

Что иссяк, обезжизнел их цвет.

Мусор здесь из избы не выносят,

Потому что и мусора нет.

Отчего же вдруг так невозможно,

Так тревожно в груди и - светло,

Будто кто-то с тоской осторожной

Сквозь разбитое смотрит стекло.

Будто бы мне и вправду есть дело,

Будто бы подглядеть я смогла,

Как здесь чья-то весна отшумела,

Как здесь молодость чья-то прошла...

Н. ЛАВРЕЦОВА. Пушкинские Горы.